Буря и натиск - Страница 48

Через несколько минут, правда, метрах в пятидесяти слева гоблины увидели небольшое стадо единорогов, пасущихся за оградой из длинных горизонтальных жердей. Крот насчитал одиннадцать голов. Единороги были самого разного окраса, от белого до черного с рыжими подпалинами. На гоблинов они не обращали внимания, ни одно животное даже не повернуло головы. Приставив руку к бровям, Крот различил по ту сторону небольшого пастбища ферму. Архитектура типично эльфийская. Описать ее гоблин не мог, но точно знал, что ни один зеленый не будет строить так.

«Странно, – подумал Крот, шагая позади всех, – ферму не тронули, хотя это наша территория. Во всяком случае, должна быть нашей. Семнадцатый Пехотный воюет северней, там все вверх дном, но эти эльфюги, кажется, и в ус не дуют».

Хилый шел сразу за ним, почитывая «Историю войн». Ворох и Шершень вяло перекидывались фразами, обсуждая стратегические планы командования. Любимое занятие рядовых.

* * *

Два часа ходу, десять километров позади. Взвод углубляется в пустынный район, о котором толком ничего неизвестно. На картах это всего лишь слепое пятно. Воздушная разведка не удостоила его своим вниманием, и потому гоблины двигались наугад. Если бы спросили Сказочника, то он бы сказал, что эта тишина его вконец доконала. Привыкший к грохоту и реву, к армейской суете и постоянному движению, сержант зло кусал губы.

Идущий впереди Ржавый поднял руку. Подпехи сбросили с себя дрему, подтянулись, образовав нечто вроде круга, внутри которого оказалась пленница.

Затем Сказочник сделал другой жест – остановка. Подпехи присели на одно колено и повернулись лицом наружу, готовя стволы.

– В чем дело? – спросил Крот.

Хилый пожал плечами.

Справа от них был холм, слева – склон, переходящий в ровный неправильный квадрат земли, с трех сторон ограниченный мелкими рощицами. Крот прикинул, что сторона квадрата метров сто. Вдалеке можно было различить дорогу, бегущую с востока на запад.

– Сядь ты, – проворчал Отвертка, нажимая пленнице на плечо.

Она не села – свалилась мешком. И свернулась в позе эмбриона, словно чтобы защититься от удара. Ворох выругался сквозь зубы.

«А я ведь так и не закончил письмо Маргаритке», – ни с того ни с сего подумал Крот.

Сказочник повернулся к подпехам и указал налево. Там рос густой кустарник.

– Перебежками и там залечь. Живо!

Пленницу пришлось поднять силой. Она превратилась в куклу и сделала вид, что не может стоять на ногах. Ржавый что-то угрожающе прорычал и велел Отвертке взять ее под мышку. Тот взял без труда и потрусил, пригибаясь, вслед за другими.

Крот добежал до кустов, плюхнулся на живот рядом с Хилым, выставил гвоздемет перед собой, вглядываясь в прорехи между ветвями.

– Шум двигателя, – сказал Сказочник. – Оттуда.

Подпехи пытались рассмотреть место, на которое указывал сержант. В ста шагах на север за группой деревьев с широкими уплощенными кронами находились какие-то строения.

– Джип или мотоциклы, – сказал лейтенант, доставая бинокль. Приставив его к глазам, он пару минут беззвучно шевелил губами. По его здоровенному подбородку ползала красненькая мушка.

Крот напрягал глаза, но ничего не видел и не слышал. На его вопросительный взгляд Хилый ответил гримасой. Он тоже ничего не знал.

– Деревья мешают, но там развалины эльфьей усадьбы, – сказал Сказочник, получив от лейтенанта бинокль. – Наверное, в последнее время была еще и ферма, хотя кто знает… Лучше с той стороны посмотреть.

– Ворох, Хилый, проверьте, что там! Тише воды, ниже травы!

Гоблины стащили со спин ранцы и поползли в обход кустов. Через двадцать шагов остановились, встали на ноги и потрусили, согнувшись, к следующему островку зарослей. Убедились, что до сих пор никем не замечены.

В тот момент до уха Крота донесся какой-то звук.

Шершень тоже это услышал. Эскулап поглядел на Крота. Тот кивнул.

– Голос.

– На наши не похож, – сказал Отвертка. Рядом с ним лежала, уткнув лицо в прохладную траву, Морковка. – Слишком писклявый.

– Ты слышишь? – спросил Ржавый.

– А то! Я, почитайте, в лесу родился. С младых ногтей на охоте. Да меня и брал-то сюда сержант потому, что я не только сапер, а и следопыт.

– Тьфу! – сказал лейтенант. – Чего ж ты молчал, дурень?

– Так не спрашивали.

– Что за наказанье! Ну и чего слышишь?

Отвертка повернул левое ухо в сторону строений, приставил ладонь.

– Моторы заглохли. Три голоса. Разговаривают. Один смеется. Наверное, смешное говорят…

– Наверное, – фыркнул Сказочник. – Речь-то узнаешь?

– Не-а. Не наша речь. Слышь, Морковка, твои там, кажется.

– Отставить, рядовой, – шикнул Ржавый и снова приклеился к биноклю. – Неужто на разведрейд наткнулись? Приятный сюрприз, скажу я. Так, значит… придется поработать. Оставлять в тылу таких гостей опасно.

Минуту назад Ворох и Хилый, перебежками добравшись до деревьев, скользнули в тень и исчезли.

– Пикеты не выставили, – сказал Ржавый. – Значит, никого не ждут.

Потянулись минуты. Пот стекал у Крота по физиономии, шея чесалась, сердце бешено бухало.

Он посмотрел на эльфку, которая по-прежнему лежала неподвижно.

Ворох и Хилый возвращались. Дули что есть сил, словно за ними гнался кавалерийский эскадрон Вриаля Дафинга. Гоблины взяли стволы на изготовку, готовясь прикрыть, но ничего не происходило. Подпехи доскакали до места и шмякнулись на траву.

– Куклы, – сказал Ворох. – Не меньше взвода. Это полуразрушенная ферма, там, похоже, давно никто не живет. Во дворе джип и два мотоцикла с коляской. Трое во дворе. Двое у ворот с восточной стороны. Остальные в доме. Две стены разрушены, сараи тоже, один полностью. С западной стороны все заросло. Никого не ждут, кажется.