Буря и натиск - Страница 43


К оглавлению

43

– А здесь что?

– Тут стоит Седьмая Пехотная, тут эльфюгам ловить нечего. Это в двадцати километрах от Сучка. Вот тут минные поля, в том числе противотанковые. Здесь наш аэродром, бывший эльфий, базу их наши грохонули неделю назад… Так вот. Самый лучший для нас вариант – идти этим вот путем, но придется держать ухо востро. Эльфам надо прорваться по мосту через Сучок, чтобы сделать хоть что-то путное. Захвати они этот городок, они свяжут Моркарской Оперативной Бригаде руки и ноги, после чего, усилив нажим, скорее всего, раздерут оборону на линии Козлодой – Держижопка.

– Так что разведданные говорят? – спросил Сказочник.

Судя по крикам, долетающим со стороны диггеров, началась новая схватка.

– Сам не знаешь, какая разведка у пехтуры! – скривился Ржавый. – Дурни деревенские, что они могут соображать? Гобломантов же оторвать от Окрошки нельзя, даже оборотни все заняты. Так что хрен поймешь. Тусклый по-простому сказал. Если хочешь, лейтенант, прибыть быстрее, дуй по этой приграничной полосе. Если нет, иди в обход. Решай сам. – Гоблин ехидно прищурился, глядя на толпу. – Ишь, должно быть Врун Бубна завалил!.. Эльфы шастают на этой полосе сплошняком. Диверсионные группы – это уж как пить дать. Плюс постоянные наскоки со стороны. Эльфюги атакуют и смываются обратно. Обычно это «онагр» и три-четыре взвода пехтуры с гвоздеметами, минометами и снайперами.

– Дерьмово, – буркнул Сказочник, оглядываясь на подпехов. Гоб-рестлинг катился на всех парах. Скоро начнутся драки двое на двое.

– А вот здесь идут постоянные бои. Неудачная местность, ровная, тут несколько городков, старых, гоблинских, и новых, которые эльфюги понастроили уже потом. Здесь они часто переходят из рук в руки. – Ржавый ткнул в карту пальцем-бревном. – И нам придется идти через эту дыру. Надеюсь, мы чиркнем ее по краю. Пока ничего сказать определенно нельзя. Увидим на месте.

Пока лейтенант наливал еще кофе, Сказочник изучал карту.

– Так кто она, эта эльфка? Зачем она гобломантам?

– Тусклый говорит – жрица какой-то там Ларны или пес ее знает кого еще. Чрезвычайно важно доставить рыжую для исследований. Наши кудесники с этой задачей не справятся, нужны кто посильней. Вроде бы она – новое оружие эльфюг.

– Как так?

– Не имею понятия. Тусклый не рассказывал и посоветовал держать язык за зубами. Здесь никто не должен знать, для чего идем. Вот тебе список парней, которых я бы взял. Среди них рядовой Крот, который эльфку пленил. Пускай топает с нами. Пока он здесь, нездоровый интерес к этой рыжей курве будет только подогреваться… Эх, не было печали… Все зло от них, остроухих!

Сказочник взял у лейтенанта клочок бумаги, исписанный корявым почерком. Пять имен.

– Остальных бери на свое усмотрение. Не больше десяти рыл. Парням ничего не говори, кроме того что сопровождаем важного «языка» в штаб группы армий.

– Понял.

– Вопросы есть, сержант?

Сказочник поднял голову, чтобы поглядеть в черные, весело-злые глаза Ржавого. Помолчал, прежде чем спросить:

– Почему я? И почему эти парни, из нашей роты, а не другие?

– Наитие, Сказочник. Этим вот местом чую, что на других положиться не могу, – сказал лейтенант, ткнув себя под ложечку. – Не верю я во всякий рок, фатум и прочую эльфийскую брехню, но наш гоблинский инстинкт слушаю. И причину имею доверять ему – ибо неоднократно он спасал мою зеленую шкуру. А касательно тебя, то я люблю ставить на победителя…

Сказочник молчал.

– Я воевал с Лукавым Зимом, сержант. Я слышал от него, как ты однажды вытащил из-под огня с ничейной полосы троих солдат. А потом его самого, когда гвозди чуть не оторвали ему достоинство, а перед этим проверили на прочность печень и легкое. Зим выкарабкался благодаря тебе. Полежи он еще немного, то истек бы кровью. Но ведь сшили засранца, был почти как новенький…

Операция в Тротейне, штурм Холщовых Высот. Влажные джунгли, полные гнуса, от которого выли даже бывалые гоблины-бойцы. Кровь и пот. Отчаянное, звериное сопротивление оборонявших рубежи Абшурра кеноцефалов. Днем тяжелые позиционные бои, а ночью мрачное пиршество. Гоблины жарили псоголовых и ели. Отрезанные противником от эшелона снабжения, зеленые нашли мясо своих оппонентов довольно неплохим.

– Лукавый Зим…

– Он мой брательник был, – сказал Ржавый и, хлопнув сержанта по плечу, расхохотался. – Чудная штука жизнь, да? А уж война! Это вообще кабздец! Готовься, Сказочник. Сегодня я тебя еще найду!

Лейтенант рыгнул, отставил чашку, спрыгнул с ящика и направился в сторону штаба. Сказочник поглядел ему вслед. Кабздец.

Точно. Не то слово. Самый настоящий кабздец.

* * *

– Еще бы немного – и кранты, сержант. Кто ж тебя надоумил сюда прийти? Подождал бы, пока гангрена не пошла. Одной ногой меньше – другой больше. Да?

Склонившись над «тихим ужасом», как обозвала рану Сказочника новая медсестра, Ресница промывал воспалившуюся плоть. Гнойник и правда лопнул, и под ним было обнаженное мясо. Гоблину повезло, что это случилось, иначе гной уже пошел бы внутрь.

– Возьми себе новую обувь. Повязку будешь менять раз в сутки, мазать ногу мазью, которую дам. – Эскулап поглядел на Сказочника, сидящего на топчане. На соседних койках ваялись легкобольные подпехи – расстройство желудка, сотрясение мозга, вывихи. Те из них, кто не спал, пучили глаза на крутобокую медсестру всякий раз, когда она проходила мимо. Гоблинша их игнорировала, лишь бросила один долгий взгляд на сержанта, когда он вошел и объяснил проблему, и парочку коротких, пока Ресница занимался раной.

Бойцы были правы на все сто. Медсестричка высший класс.

43