Буря и натиск - Страница 92

Но гоблины шли. Шли и не задавали вопросов. Взвод снова оказался вне основных скоплений войск, снова наедине с собой и своими мыслями. Снова вокруг были низкие, поросшие травой холмы, и редкие, хаотично разбросанные рощицы, обрамленные густым кустарником.

Сказочник ковылял впереди – теперь он не мог притворяться и скрывать хромоту – и думал о том, как может быть на самом деле велик Злоговар. Не на карте, а по-настоящему. Тот, который ты чувствуешь под ногами, который вдыхаешь и видишь перед собой. Есть ли ему предел? Есть ли предел Реконкисте? Ну дойдет Армия до столицы, а что дальше?

Голова кружилась, солнце било прямо по глазам, провоцируя беспорядочный пляс цветных пятен. Да еще рана на ноге стреляла болью. Невидимые молнии ее скользили вверх, по икре, по бедру, вонзались в низ живота.

Протопав еще час, подпехи устроили привал, выбрав место для стоянки за небольшой рощицей.

* * *

– Крот, позови сюда сержанта, – шепнула Этайн, опускаясь на траву. Подпех, только сбросивший с себя рюкзак, удивленно вытаращил глаза. – Ну что ты уставился? Не смотри так!

Крот обернулся. Вроде бы никто не слышит и не обращает внимания. Даже Хилый. Или притворяются? Уже какое-то время подпеха одолевали подозрения, что над ним просто смеются, играя в молчанку. Что Хилый в конце концов все разболтал, хоть и обещал помалкивать.

– Скажи, что я хочу поговорить с командиром, – добавила Этайн.

Крот сел на корточки, спиной к остальным, делая вид, что роется в недрах рюкзака.

– Ты уверена? Ты хочешь…

– Да.

Эльфка не шутила. Заглянув ей в глаза, Крот почувствовал, что свой выбор она сделала.

– Ладно. – Гоблин встал. Этайн обхватила руками колени, ткнулась в них подбородком.

На мгновение она усомнилась, правильно ли поступает, но это быстро прошло. И когда появился Сказочник, прихрамывающий, раздраженный, с потным злым лицом, Этайн не испугалась.

– Ну что тут у вас за цирк? – прорычал сержант. – Зачем звал?

Сказочник поглядел на рыжую, на Крота, опять на рыжую. Она встала с травы, заметив, что Шершень, Хилый и Гробовщик смотрят на них со стороны. Гобломант сидел и покусывал травинку со слабой улыбкой на физиономии.

– Она хочет с вами поговорить, – сказал Крот.

– Да, хочу, – прибавила Этайн.

Глаза Сказочника вылезли на лоб. Крот поморщился, потому что ожидал именно этой реакции, именно такой, напоминающей карикатуру на гоблинов, какие рисуют эльфы на своих пропагандистских плакатах.

– Так-так, значит, по-нашему спокойненько говорим, да? – рыкнул сержант, сцепляя руки на груди. – Спектакль разыгрываем?

Эльфка спокойно смотрела на него.

– Ну чего ты имеешь мне сообщить?

– Хочу изменить свой статус, – сказала Этайн и подняла руки, скованные стальными браслетами.

* * *

Почти целый час кипели страсти на стоянке. Их источником и оформителем был Сказочник. Как взорвался, так и не мог успокоиться, пока не стал походить на вампира с горящими глазами, готового наброситься на свою жертву. Что именно его не устроило во всем этом «передвижном дурдоме», подпехи толком не уразумели. Крот подумал, что сержант просто изливает все, что накопилось в нем за последнее время: злобу, растерянность, боль, страх перед неизвестностью и только боги знают, что еще.

Этайн выдержала натиск, восхитив в конечном итоге не только Крота и других подпехов, но и самого сержанта. Поняв, что эльфка не шутит, он плюнул и сказал ей, что она теперь свободна – насколько позволяет ситуация. «А ситуация такова, – рыкнул он, склонившись над ней, – что мы вели, ведем и будем вести тебя к месту назначения».

– Где гобломанты пропесочат тебя сверху донизу! – добавил, выпятив челюсть, Сказочник.

Этайн молча подняла руки, напоминая, что пора бы убрать эти дурацкие железки.

– Пес с тобой! – сказал гоблин, давая знак Кроту. Тот подошел и открыл замки. Наручники эльфка бросила в траву и пнула носком ботинка.

Хилый захлопал в ладоши, на что сержант повернулся и вонзил в него горящий взгляд. Ботаник положил руки на колени, делая вид, что он – не он.

– Дисциплинка разболталась, – заворчал Сказочник, – но этого следовало ожидать. Напоминаю, что по возвращении в батальон вы все снова станете подпехами – если вдруг сейчас думаете, что сделались обычными туристами, мать вашу так! У «Смердящего» давние традиции воспитывать из законченных кретинов хороших солдат. Методики наработаны и проверены. Не сомневайтесь. Я лично займусь вашим перевоспитанием. Вы забудете у меня прогулки и пикнички на природе! Забудете рыженьких эльфок и спанье на травке! Обещаю!

Подпехи ухмылялись. Сказочник зарычал и прянул в сторону, словно испуганная лошадь.

– Шершень, иди за мной! Секретное совещание!

Костоправ вскочил и поскакал следом за ковыляющим к деревьям сержантом.

– Ага, совещание, – качнул головой Хилый. – Совещание на тему: «Отгрызть больную ногу сейчас или подождать, пока сама не отвалится».

– Пойду, посмотрю, – сказал Гробовщик. – Может, чем смогу помочь.

Гобломант отправился за Сказочником и Шершнем, а ботаник провожал их долгим стеклянным взглядом. Затем очнулся, словно от тычка иглой, и повернулся к новоиспеченному союзнику. Сидя на траве, Этайн рассматривала натертую железом кожу на запястьях. Крот закурил.

– Свершилось, – сказал Хилый. – Я заключил сам с собой пари. И выиграл. И проиграл тоже. Было пятьдесят на пятьдесят. Примкнет к нам Морковка или нет. События, свидетелем которых я только стал, заставляют меня задумываться.

Эльфка ответила ему мрачным взглядом.

– Нынче думают все кому не лень.