Буря и натиск - Страница 52

Подпех дернул сильней. Морковка упала, и ее проволокло почти полметра. Несмотря на это, пленница не издала ни звука.

– Полегче, дубина, – сказал Крот, отбирая у Отвертки цепь. – Если мы донесем ее до места назначения с выдернутыми руками и отбитым задом, нас по головке не погладят.

– Kwoggeah! Demmy mak! – сказала пленница, глядя на Отвертку горящими глазами.

– Во, закрякала! Первое слово от нее слышу за сегодня. Думал, что немая, – улыбнулся Отвертка и навел на нее карабин. – Ну, может, отстрелить тебе что ненужное?

– Слушай, отвали! Чего пылишь? – огрызнулся Крот, отворяя ствол. Отвертка тут же выпятил нижнюю губу. – Если какие-то претензии, иди и поговори с лейтенантом. Может, он рассмотрит твои предложения!

Здоровяк повесил оружие на плечо.

– У меня только одно предложение. Пристрелить ее. И сказать, что сама отбрыкнулась. Ну от болезни какой своей, эльфьей. А мы геройски сражались за ее жизнь, но даже Шершень ничего сделать не смог. Вот так.

– Верно. Иди и расскажи Ржавому. Он будет рад.

Крот направился к ферме. Эльфка топала за ним молча, но у самых деревьев, растущих позади руин конюшни, потянула цепь на себя. Подпех повернулся.

– Чего тебе?

Морковка проводила напряженным взглядом Отвертку, прошествовавшего мимо нее, словно громадная баржа.

– Fa!

– Чего?

– Fa!

Пленница смотрела на него, сквозь него, внутрь него. Крот ощутил холод и дрожь.

– Эй, не вздумай дурить! Соображаешь?! Не вздумай! Никакого колдовства!

Эльфка нахмурилась, пытаясь понять.

– Никаких чар… тьфу… никаких волшебских фокусов! Смекаешь?..

Морковка смекнула – на удивление. И замотала головой.

– Mes fa!

– Не въезжаю… погоди, позову Хилого…

Только он распахнул рот, чтобы гаркнуть ботаника, как Морковка быстро залепетала, всеми силами стараясь показать, что можно обойтись и без переводчика. Крот клацнул зубами, наблюдая за пантомимой, которую в следующий момент продемонстрировала покрасневшая от неловкости пленница.

– Чтоб я сдох… В сортир, что ли?

Морковка смотрела на него вопросительно и добавила, показав, как в этом случае приплясывают. Детский сад, подумал подпех.

– Ну вот еще проблема… Ну давай, вот сюда, за дерево. Я отвернусь, не дергайся. Тут никого нет. Только быстро…

Гоблин подошел к дереву, прислонился к нему спиной. Пленница обошла дерево, цепь натянулась до предела. Крот услышал возню и поднял глаза к небу, где парили белые облачка. Птицы снова облюбовали заросли и старались перекричать друг друга.

Морковка возилась долго. Справиться с брюками, к тому же такими большими, было нелегко. Крот дважды слышал ее тяжелый вздох и неразборчивые слова.

Это и есть могучая волшебница?

Наконец рыжая вернулась. Ее щеки горели. Помрачневшим взглядом она дала понять, что готова к дальнейшему, а потом поглядела на его фляжку. На этот раз Крот понял без слов и дал пленнице попить.

– Estaa.

– Эста так эста… Спасибо, что ли? – проворчал Крот. – Ну так пожалуйста! Идем!

Во дворе отдыхали подпехи. Отвертка влез за руль джипа. Ворох и Шершень осматривали мотоцикл и о чем-то спорили. Гробовщик расположился прямо на земле, привалившись спиной к лежащей на боку бочке, и закрыл глаза.

– Чего так долго? – спросил Хилый.

Крот объяснил.

– Точно! – сказал ботаник. – Мы, кажется, об этом забыли. Ей ведь надо пить, есть и… тому подобное…

Крот пристегнул конец цепи к бамперу джипа, после чего Морковка села на землю, вытянув ноги. Она научилась не замечать зеленых и намеревалась придерживаться своей тактики и дальше.

Крот опустился рядом, положил на колени гвоздемет.

Хилый вынул из своей сумки коробку с пайком, вытащил плитку шоколада.

– Все женщины любят сладкое, – сказал он и, подойдя к Морковке, присел на корточки. Та взглянула на него исподлобья. Крот заметил ее сжатые кулаки. Дрожащие губы. – Cou? Cou?

Эльфка не реагировала, обратив взгляд в пустоту.

– Смотри, укусит, – сказал Отвертка. – Меня однажды укусила.

– Когда это? – спросил Ворох.

– Да это до войны было. У нас, в Огарке. Официантка в баре. Хотел, понимаешь, погладить, а она кусаться.

– Твои манеры, что у медведя, – сказал Шершень. – От гоблинши ты получил бы замечательную затрещину, а стройная дева, она что? Только зубами и может. Правда, частенько у них стилет припрятан в рукаве. Так что тебе повезло, дубина.

Хилый сделал еще одну попытку угостить Морковку шоколадом, но она отвернулась, поджав губы.

– Ну не хочешь, как хочешь! Xas oter quil – reatt. – Хилый отломил половину плитки и запихал себе в рот.

Эльфка игнорировала его. Игнорировала всех. Ее взгляд переходил с одного трупа на другой. Мертвых перворожденных не стали оттаскивать в кучу. Гробовщик вытащил из их карманов все, что могло пригодиться, и собрал оружие.

Морковка все видела. Ей удавалось сдерживать дрожь, но с большим трудом.

– Хилый, сюда! Бегом! – Рев лейтенанта донесся из полуразрушенного дома. – Волочи сюда свои стекляшки!

– Начинается…

Гоблин поволочил – очень быстро.

* * *

Пустующий дом, выбранный разведчиками для временной стоянки, пришел в полную негодность. Часть крыши рухнула внутрь, взрывом опрокинуло старый деревянный шкаф, тяжелый прямоугольный стол расщепило, точно ударом гигантского топора, сдернуло полки, до того чудом державшиеся на кронштейнах. Две дыры в полу и раскиданные, чуть дымящиеся обломки досок указывали на места, где сдетонировали заряды. Сквозь дыры виднелся темный сырой подвал, откуда теперь вылетали привлеченные запахом крови комары.

Сказочник вошел. Эльф, которого вышвырнуло наружу взрывной волной, видимо, был командиром группы. Документов при нем не оказалось, так же как у других. Добычей Гробовщика стали немногочисленные личные вещи и немного шелиандских флоринов. Остальные четверо перворожденных остались в доме. Их разорвало на куски. Кровь залила комнату, частично запачкала потолок. Склизкая лента кишок висела в углу, прилепившись к остову позвоночника, завернутого в то, что раньше было камуфляжной курткой.